Когда мы слышим про нефтегазовые доходы, воображение рисует реки чёрного золота, льющиеся в казну. Кажется, ещё чуть-чуть - и жизнь засияет новыми красками. Но холодильник всё так же пустоват, цены растут, а зарплата за успехами экспорта не поспевает. Получается удивительная арифметика: миллиарды там, в отчётах, на презентациях, в госдоходах. А вот обычная жизнь, «вы пока держитесь» - здесь. И эти два мира знакомятся редко.

Фонд есть, деньги есть, результата... ну, как сказать

Справедливости ради, нельзя сказать, что все нефтедоллары утекают в никуда. У нас есть Государственный нефтяной фонд, куда годами аккумулируются доходы от экспорта. Более того, порой до 60% госбюджета формировалось именно за его счёт. А из бюджета - армия, медицина, образование, социальные программы, дороги.

Разница лишь в том, что в Норвегии фонд действует по строгому правилу «тратить только проценты, а не сам капитал», а в Азербайджане расходы куда масштабнее. Причина понятна: долгие годы армия нуждалась в усилении для освобождения оккупированных территорий, а сегодня колоссальные ресурсы уходят на восстановление и развитие инфраструктуры.    Жаловаться некрасиво - но и прозрачности хочется больше. Разница не в желании копить, а в правилах расходования. Людям важно видеть, куда именно уходит нефтедоллар: в пенсии? в лекарства? в дороги? в фонари на улицах? 

И вот тут судьба подбрасывает любопытную новость. 1 декабря 2025 года, при Министерстве финансов избран Общественный совет - его возглавил экономист, др. Инглаб Ахмедов. Совет обещает заняться тем самым, о чём мы годами говорим на кухнях и в соцсетях: наладить нормальный диалог с обществом, сделать бюджетные документы понятнее, а фискальную политику - ближе к людям, а не только к презентациям с графиками. Если всё пойдёт по плану, у бюджета появится человеческое лицо, а у населения - шанс наконец увидеть, куда уходят деньги, кроме как «в целом на нужды государства». Даже индекс общественного участия хотят поднять - не только нефтяные котировки же поднимать.

Почему бы не ввести «годовой чек гражданина» - простой и честный публичный отчёт в виде яркой инфографики?
В ней наглядно показывается: из каждых 100 нефтеманат - сколько ушло на медицину, сколько на образование, сколько на пенсии, сколько на оборону, а сколько на дороги, лекарства и др. нужды.

Такой формат не требует бухгалтерских знаний: один взгляд - и ясно, куда пошли деньги. Понятная схема рождает доверие, снижает скепсис и укрепляет связь между государством и гражданами. Ведь человек хочет видеть свою долю общих ресурсов - и имеет на это полное право

Помидоры как символ парадокса

История с нефтью - это про миллиарды, которые живут своей жизнью. Но парадокс заметен даже в том, что растёт у нас под боком - буквально.

Наши лучшие томаты едут в Россию. Фурами, поездами. А мы тем временем в бакинских супермаркетах с интересом изучаем турецкие яблоки, аргентинские груши, африканские лимоны и иранские огурцы.

Экономисты объясняют просто: где выгоднее - туда и поедет. Фермер - не романтик, а предприниматель. Но попробуйте объяснить это покупателю перед полкой: «Это наши лучшие томаты, но их вы не увидите - они уже уехали».

Голландия тоже экспортирует овощи и фрукты во многие страны. Но её прилавки ломятся от собственного урожая. И никто не чувствует себя обделённым. У нас же пока выходит наоборот: гордимся урожаем в чужих странах, а сами покупаем импорт.

А теперь - мясо. Самый «вкусный» парадокс

Если с помидорами ещё можно смириться - сезон, экспорт, логистика, - то мясо уже стало настоящей «экономической загадкой».

Сейчас импорт буквально вытесняет азербайджанскую продукцию. Сначала пошла активная реклама монгольского и украинского мяса. Потом случилась вспышка ящура - и покупатель, естественно, насторожился. Когда к этому добавилась ценовая разница, выбор стал почти автоматическим.

• местная баранина - 22–24 маната, а монгольская - ≈ 14,5 ман.
• украинская говядина - 12–14 манатов, телятина импортная - около 12,5 манатов, а местная около 16 ман.

Разница настолько ощутимая, что именно импорт теперь готовят и в кафе, и в ресторанах, и даже на свадьбах.

Парадокс в том, что страны вроде Монголии или Казахстана, где пастбища - бесконечные степи, продают нам мясо дешевле, чем оно стоит у нас дома. Экономисты объяснят: корма доступнее, пастбища бесплатные, масштабы огромные, переработка промышленная. Но покупателю это не важно. Он просто сравнивает 24 маната и 14.

И опять выходит знакомая формула: импорт радует полки, экспорт радует статистику, а местный производитель стоит в стороне и вздыхает.

Почему так происходит? И почему так не должно происходить?

Фермер продаёт туда, где выгоднее - логично. Импорт приходит туда, где рынок больше, спрос выше и условия проще - тоже логично. Но если всё оставить как есть, внутренний рынок окажется вечным проигравшим.

А ведь есть решения:

• налоговые льготы и преференции для тех, кто продаёт внутри страны;
• кооперативы, чтобы фермеры выходили к покупателю напрямую, без посредников;
• субсидии логистики, чтобы «наш» продукт не был дороже просто из-за перевозки;
• поддержка животноводства, чтобы мясо не становилось «люксовым» продуктом.

Это та самая тонкая грань между «рынок сам всё отрегулирует» и «рынок отрегулировал так, что мы едим всё чужое».

Экспорт есть. Импорт есть. А что есть у людей?

На бумаге всё красиво: экспорт растёт, импорт разнообразен, товарооборот бьёт рекорды.

Но человек с авоськой и человек с зарплатой смотрят на ценники и думают:
«Где же моё место во всей этой красивой статистике?»

Норвежцы и голландцы показали: экспорт может быть гордостью, не становясь при этом недоступным для своих граждан. У нас пока выходит иначе: нефть - это цифры, помидоры - чужой рынок, мясо - импортная реальность.

Может, пора менять формулу?

Экспорт должен работать на людей, а не люди - на экспорт.
И тогда, возможно, в нашем «годовом чеке гражданина» появится красивая цифра собственного производства - не только для отчётов, но и для тарелок.

Пока же получается, что богатство уезжает, а нам достаётся чек. И даже мясо - уже не наше.

Так что формулу ещё можно переписать - было бы желание…